17-Пист.29КонституцииРФ,всилукоторыхуголовнаяответствен­

Дело 5-001-132с Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего Г А Л И У Л Л И Н А 3 Ф., судей Л А М И Н Ц Е В О Й С. А. и Е Р М И Л О В А В. М.

рассмотрела в судебном заседании от 9 января 2002 года дело по кассацион­ ному протесту и по кассационным жалобам осужденного Моисеева В. И. и ад­ вокатов Гервиса Ю . П., Яблокова А. Ю., Костроминой К. Л. и Москаленко К.

А. на приговор Московского городского суда от 14 августа 2001 года, по ко­ торому Моисеев Валентин Иванович, 10 марта 1946 года рождения, уроженец г. Ленинграда, несудимый осужден по ст. 275 УК Р Ф с применением ст.64 УК Р Ф к 4 годам 6 меся­ цам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима с конфи­ скацией имущества.

Заслушав доклад судьи Ермилова В. М., объяснения осужденного Мои­ сеева В. И., адвокатов Гервиса Ю . П., Яблокова А. Ю . , Костроминой К. Л., Москаленко К. А. поддержавших кассационные жалобы, и заключение проку­ рора Титова А. В.., поддержавшего кассационный протест и просившего оста­ вить кассационные жалобы без удовлетворения, судебная коллегия УСТАНОВИЛА Моисеев признан виновным в том, что, являясь гражданином СССР, а затем Р Ф , совершил государственную измену в форме шпионажа в ущерб внешней безопасности государства при обстоятельствах, изложенных в приго­ воре.

В судебном заседании осужденный Моисеев вину не признал и показал, что по роду службы и научной деятельности был знаком с работником посоль­ ства Республики Корея Ч. С. У., о принадлежности которого к южнокорей­ ским спецслужбам не знал и не догадывался. Те сведения, которые он переда­ вал ему, носили чисто научный характер и не составляли государственной тайны.

В кассационных жалобах (основных и дополнительных):

осужденный Моисеев считает, что судебное следствие по делу прове­ дено неполно, предвзято и односторонне, что выводы суда не соответствуют исследованным доказательствам и игнорируют указания, содержащиеся в оп­ ределении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Р Ф от 25 июля 2000 года. Полагает, что судом не учтены изучавшиеся в ходе судебного заседания переводы на русский язык документов на корейском языке, посту­ пившие из УКРО ФСБ. Указывает, что в «проекте приказа» говорится не о нём, а о другом человеке. Ссылается на постановление Конституционного Су­ да Р Ф № 1 7 - П и ст. 29 Конституции Р Ф , в силу которых уголовная ответствен­ ность за выдачу государственной тайны иностранному государству правомер­ на лишь при условии, что перечень сведений составляющих государственную тайну, содержится в официально опубликованном для всеобщего сведения Федеральном законе. Указывает, что такой перечень был определен Феде­ ральным законом «О внесении изменений и дополнений в Закон Р Ф «О госу­ дарственной тайне» от 6 октября 1997 года. Считает, что вывод суда о переда­ че им секретных документов и сведений южнокорейским спецслужбам, явля­ ется несостоятельным. О неполноте судебного следствия и нарушении его права на защиту, по его мнению, свидетельствует то, что суд не допросил ука­ занных в обвинительном заключении свидетелей Моисеева Л. П. и Натай, а также отклонил ходатайства защиты о вызове в суд переводчика Алексеева и другие. Оспаривает выводы суда о доказанности его вины, изложенные в при­ говоре, и считает обвинение бездоказательным. Утверждает, что суд не вы­ полнил требований ст.314 УПК Р С Ф С Р , не указав в приговоре место, время и способ передачи документов. Просит приговор отменить и производство по делу прекратить;

адвокат Яблоков считает приговор не законным и необоснованным, что изложенные в нем обстоятельства не в полной мере соответствуют материа­ лам дела. Ссылается на то, что по делу незаконно участвовал военный проку­ рор. Считает незаконными определения суда, которые суд вынес, совещаясь на месте, и отклонил ходатайства Моисеева и его защитников о выдаче им ко­ пий этих определений и о направлении их жалоб в Конституционный Суд РФ.

Полагает, что замена состава суда под председательством судьи Коваль, про­ тиворечит ст.ст.241-243 УПК Р С Ф С Р , ч.1 ст.47 Конституции Р Ф и ст.6 Евро­ пейской Конвенции о защите прав человека. Указывает, что, как и следствие, суд в основу приговора положил вынужденные первоначальные показания Моисеева, данные им на предварительном следствии. Все ходатайства Мои­ сеева и защиты о проведении объективной прокурорской проверки, судом бы­ ли отклонены. Доводы Моисеева в приговоре не анализировались и остались без внимания. Утверждает, что Моисеев вплоть до своего ареста встречался с Ч. С. У. как действующий по заданию ФСБ Р Ф его негласный агент, и ссыла­ ется на доказательства, которые, по его мнению, подтверждают его вывод.

Считает, что выводы суда в приговоре о секретности сведений, якобы пере­ данных Моисеевым, неконкретны и необоснованны, что эту проблему не ре- шают и ссылки в приговоре на заключения экспертиз по определению сек­ ретности сведений. Полагает, что экспертные заключения сомнительны и ука­ зывает, в чем это выражается. Не согласен с аргументацией суда, не признав­ шего правильность доводов адвокатов о том, что до 6 октября 1997 года отсут­ ствовал перечень сведений, составляющих государственную тайну. Полагает, что суд положил в основу приговора недопустимые с точки зрения закона до­ казательства, а именно документы, полученные оперативным путем, и заклю­ чений экспертов по определению секретности сведений. По его мнению, об­ винительная направленность судебного разбирательства, односторонность проявились не только в том, что все ходатайства защиты были необоснованно отклонены, но и в том, что был значительно сокращен список вызванных в суд и допрошенных свидетелей. Утверждает, что в приговоре искажены показания перечисленных им свидетелей. Полагает, что органы следствия и суд расши­ рили формулу обвинения (указав, что Моисеев как гражданин СССР, а затем гражданин РФ) и не учли того, что ст.275 УК Р Ф предусматривает специаль­ ного субъекта преступления - только гражданина РФ. Ссылается на то, что обвинение Моисееву по ст. 64 УК Р С Ф С Р не предъявлялось и суд не мог ква­ лифицировать его действия по ст.275 УК Р Ф , поскольку она ухудшает его по­ ложение. Полагает, что в настоящем приговоре увеличен объем обвинения Моисеева по сравнению с ранее отмененным приговором, то есть, ухудшено положение осужденного. Утверждает, что Моисеев добровольно сообщил о встречах с Ч. С. У. и в связи с примечанием к ст.275 УК Р Ф должен быть ос­ вобожден от уголовной ответственности. Утверждает, что суд не указал моти­ вы, приведшие Моисеева к государственной измене, что в суде достоверно не установлено сотрудничество Моисеева с А П Н Б , выдачи им государственной тайны или оказания иной помощи иностранному государству, с целью причи­ нения ущерба России. Считает, что изложенные в приговоре доказательства получены с нарушением уголовно-процессуального закона, которые недопус­ тимы как доказательства. По его мнению, в действиях Моисеева не установле­ но состава преступления. Просит приговор отменить и уголовное дело в от­ ношении Моисеева прекратить за отсутствием в его действиях состава престу­ пления;

адвокат Гервис считает, что приговор вынесен незаконным составом су­ да, так как в деле имеется протокол законченного судебного следствия соста­ вом суда под председательством другого судьи, но нет вынесенного приговора или определения суда. В связи с этим полагает, что состав суда, постановив­ ший приговор, является незаконным. Утверждает, что суд нарушил право Моисеева на защиту, в отношении которого использовались незаконные мето­ ды ведения следствия. Ссылается на то, что судом оставлено без рассмотре­ ния ходатайство Моисеева и его защитника о рассмотрении его уголовного дела судом присяжных. Считает, что судебное следствие было односторонним и неполным, что выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, что допущено существенное нарушение уголовно-процессуального зако- на и неправильно применен уголовный закон. Указывает, что суд не допро­ сил свидетелей Моисеева Л. П., Нагая, которые указаны в списке свидетелей, а так же Моисеева Н. В., Еременко и других, допрошенных на предварительном следствии и в предыдущих судебных заседаниях. Ссылается на то, что суд не­ обоснованно отклонил все ходатайства подсудимого и его защиты о дополне­ нии судебного следствия. Полагает, что суд построил приговор на обстоятель­ ствах не нашедших подтверждения в судебном заседании и на доказательствах не исследованных в суде, а также полученных с нарушением федерального за­ кона. Утверждает, что доказательства, приведенные в приговоре, не свиде­ тельствуют о совершении Моисеевым государственной измены. Считает, что суд применил закон, который действует с 1 января 1997 года и ухудшает по­ ложение Моисеева. Указывает на то, что суд конфисковал имущество, при­ надлежащее семье Моисеевых. Просит приговор в отношении Моисеева отме­ нить и прекратить уголовное дело на основании п.2 ст.5 УПК РСФСР;

адвокат Костромина считает, что приговор вынесен с нарушением норм как внутреннего, так и международного права. Ссылается на нормы Европей­ ской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, которые, по её мнению, были нарушены, и подробно излагает допущенные нарушения. Ут­ верждает, что нарушена ст.З, предусматривающей права на защиту от уни­ жающего достоинство обращения, при этом, в частности, ссылается на то, что Моисеев,находясь в следственном изоляторе, перенес множество заболеваний, что он был подвергнут психическому и психологическому воздействию с це­ лью добиться от него желаемого для следствия поведения и показаний. Ука­ зывает на нарушение ст.5 о праве на свободу и личную неприкосновенность, так как считает, что Моисеев был задержан и содержался под стражей неза­ конно. Утверждает, что его длительное время вводили в заблуждение относи­ тельно характера и причин задержания, что ему не были реально разъяснены его права и ст.51 Конституции Р Ф , его показания были использованы против него. Считает, что допущено нарушение ст.6 о праве на справедливый суд, по­ лагает, что при судебном разбирательстве было неравенство сторон, наруше­ но право на «публичное разбирательство» и право на разбирательство дела в разумные сроки, что нарушено право на разбирательство дела независимым и беспристрастным судом, и право на презумпцию невиновности. Считает, что было нарушено право Моисеева на защиту на предварительном следствии и на суде, что он не имел достаточных возможностей для подготовки своей защи­ ты, поскольку обвинительное заключение ему выдавалось спец. частью время от времени по его заявлению. Указывает на нарушения ст.7, согласно которой наказание может быть назначено исключительно на основании закона. Пола­ гает, что суд признал секретными сведения за 1994-осень 1997 г.г. в отсутст­ вии правовой базы. Считает, что Моисеев признан виновным в том, что не яв­ лялось преступлением в тот момент времени, в который Моисееву вменяется совершение незаконных действий. Ссылается на нарушение ст.8, то есть права Моисеева на уважение частной и семейной жизни. Просит приговор отме­ нить, дело производством прекратить;

адвокат Москаленко в дополнительной кассационной жалобе, к касса­ ционным жалобам осужденного Моисеева и адвоката Костроминой, указывает на нарушения в отношении осужденного Моисеева с точки зрения Европей­ ской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, в частности ст.5(3) ст.6(1), предусматривающих право на судебную санкцию на арест и со­ держание под стражей, право каждого заключенного под стражу на то, чтобы его дело рассмотрено в разумные сроки, либо он был освобожден из-под стражи до вынесения приговора суда, а также право каждого заключенного под стражу на разумный срок разбирательства его дела. Излагает, в чем выра­ зились эти нарушения. Поддерживает кассационные жалобы осужденного Моисеева и адвоката Костроминой, и просит приговор отменить, дело произ­ водством прекратить.

В кассационном протесте государственный обвинитель, не оспаривая до­ казанность вины Моисеева в совершении государственной измены и правиль­ ность квалификации его действий, считает, что назначенное ему наказание яв­ ляется явно несправедливым вследствие мягкости, так как не соответствует тяжести преступления и личности осужденного. Указывает, что перечислен­ ные в приговоре обстоятельства при назначении наказания Моисееву не могут претендовать на отведенную им судом роль исключительных, поскольку не связаны с целями и мотивами преступления, ролью виновного, его поведением во время или после совершения преступления, существенно не уменьшают степень общественной опасности деяния. По его мнению, вывод суда о нали­ чии совокупности исключительных обстоятельств не соответствуют требова­ ниям ст.64 У К Р Ф . Просит приговор в отношении Моисеева отменить, вслед­ ствие мягкости назначенного ему наказания, дело направить на новое судеб­ ное рассмотрение.

Проверив материалы дела, и обсудив доводы, изложенные в кассаци­ онных жалобах и протесте, судебная коллегия находит их не подлежащими удовлетворению по следующим основаниям.

Доводы кассационных жалоб не соответствуют материалам дела, из ко­ торых видно, что выводы суда о доказанности вины осужденного Моисеева в совершенном преступлении основаны на собранных по делу доказательствах, всесторонне, полно и объективно исследованных в судебном заседании.

Из материалов дела усматривается, что 3 июля 1998 года по подозрению в совершении государственной измены в своей квартире был задержан Моисе­ ев, сразу же после ухода от него сотрудника Агентства по планированию на­ циональной безопасности (АПНБ) Республики Корея Ч. С. У..

Доставленный в следственное Управление ФСБ Моисеев подробно рассказал о состоявшихся с Ч. С. У. встречах и передаче последнему сведений, касающихся российско - северокорейских отношений.

Неоднократно допрошенный на предварительном следствии Моисеев показал, что с Ч. С. У. познакомился до отъезда в служебную командировку в Сеул, по инициативе последнего встречался с ним в Сеуле, а после возвраще­ ния из командировки - в Москве с периодичностью примерно 3-4 раза в месяц.

Встречались в кафе, ресторанах, зачастую у него, Моисеева, дома. Поддержи­ вая устойчивые неслужебные контакты с Ч. С. У., он нарушал взятое на себя обязательство о неразглашении сведений, составляющих государственную и служебную тайну, которые становились известны по службе. Сообщал и пе­ редавал Ч. С. У. служебные документы и сведения, предполагая на начальном этапе, а затем с 1996 года точно зная, что Ч . С. У. является официальным представителем АПНБ. За передачи Ч. С. У. служебных документов и сведе­ ний, он получал от него денежные вознаграждения, примерно 1 раз в месяц в размере 500 долларов США. В феврале 1995 или 1996 года Ч. С. У. выплатил ему 2000 долларов США, а в апреле 1998 года - 1000 долларов США, переда­ вая деньги в конвертах. Ч. С. У. передал копии проектов договоров между РФ и К Н Д Р , копию стабильной справки о военном положении, информировал его о намерении северокорейцев приобрести российское изделие в области воо­ ружения, освещал вопросы в отношении гражданина Ч. М. Г. и приемника Ким Ир Сена, а также, точно зная о том, что Ч. С. У. является кадровым со­ трудникам южнокорейской разведки и представляет интересы этой службы, по его просьбе передал ему интересующие его копии служебных документов, четко представляя себе, что иным способом получить эти документы Ч. С. У.

не мог. Своему руководству о каждом конкретном контакте с Ч. С. У. не док­ ладывал. | На допросах Моисеев подтвердил, что передал и сообщил Ч. С. У.

большую часть других сведений служебного характера и назвал эти сведения.

Проанализировав и оценив показания Моисеева, суд первой инстанции обоснованно признал вышеизложенные показания Моисеева на предваритель­ ном следствии достоверными, поскольку они объективно подтверждаются со­ вокупностью собранных доказательств по делу.

Из показаний свидетеля К. Г. Б. видно, что 12 сентября 1990 года в свя­ зи с оформлением на работу в Министерство Иностранных Дел Моисеевым было подписано обязательство установленного образца, предусматривающее недопустимость разглашения сведений, составляющих государственную и служебную тайну, которые будут доверены или станут ему известными по службе. Практически все документы, подготовленные М И Д Р Ф и содержащие оценки политической или экономической ситуации в той или иной стране, а также развитие двухсторонних отношений в различных областях сотрудниче- ства Р Ф с другими государствами, имеют конфиденциальный характер и не подлежат огласке и передаче другому государству.

Свидетели М . А. И. и И. А. Т. показали, что Моисеев согласно должно­ стному положению имел доступ ко всем служебным документам и владел ин­ формацией по всем сведениям, которые интересовали южнокорейскую сторо­ ну. В кругу корееведов все знали о причастности Ч. С. У. к южнокорейским спецслужбам А П Н Б , о чем должен был знать и Моисеев.

Свидетель М., сотрудник ФСБ РФ показал, что в январе 1996 года им был установлен служебный контакт с начальником Отдела Кореи 1 ДА М И Д Р Ф Моисеевым и он уведомил его о том, что Ч . С. У. является официальным представителем А П Н Б Республики Кореи в Москве. В одной из повторных встреч Моисеев сообщил ему, что о принадлежности Ч. С. У. к южнокорей­ ским спецслужбам ему давно известно от своих корейцев по определенному признаку.

Сам осужденный Моисеев не отрицал факта передачи Ч. С. У. доклада «Политика России на Корейском полуострове и 4 фотографий с изображением северокорейских дипломатов и ответственных работников М И Д РФ, которые были изъяты у Ч. С. У. при доставлении его в приемную ФСБ Р Ф .

Из справки Д П У ФСБ Р Ф от 7 июля 1998 года усматривается, что Ч. С.

У., являясь кадровым сотрудником А П Н Б Республики Кореи, в период с 1989 по 1992 год работал в Москве, не афишируя свою принадлежность к спец­ службам.

Справкой Д П У ФСБ Р Ф от 3 июля 1998 года подтверждается, что Ч. С.

У., как советник посольства Республики Кореи в Москве, прибыл на работу в Москву в августе 1994 года повторно и 15 сентября 1994 года был официально представлен как сотрудник резидентуры А П Н Б .

Из данных контрразведывательной работы по посольству Республики Кореи в Москве усматривается, что получены сведения о том, что резидентура спецслужб Ю ж н о й Кореи регулярно получает конфиденциальную информа­ цию политического характера по корейской проблематике, к которой имеет доступ заведующий Отделом Кореи 1 Д А М И Д Р Ф Моисеев, поддерживаюпшй неслужебные отношения с Ч. С. У., за регулярное денежное вознагражде­ ние.

В письме У К Р О ДКР ФСБ Р Ф от 19 июля 1998 года отмечено, что Мои­ сеев во время указанной командировки поддерживал несанкционированные контакты с рядом сотрудников АПНБ. Расходы на угощения во время этих встреч оплачивались южнокорейцами. В феврале 1997 года в УКРО из СВР России поступила выписка из проекта приказа по организации работы рези­ дентуры А П Н Б в Москве на 1997 год и выписка из личного агентурного дела Моисеева, в которых зафиксированы его установочные данные, направления работы с ним резидентуры А П Н Б в Москве, сведения о предоставленной им иностранной разведке информации, а также указано, что он включен в дейст­ вующий агентурный аппарат АПНБ.

Из протокола осмотра проекта приказа по организации работы резидентуры в Москве усматривается, что Моисеев на начальном этапе вербовоч­ ной разработки работал в Республике Корея, а после возвращения из загран­ командировки был назначен на должность заведующего отделом 1 ДА М И Д РФ.

Эти данные о месте работы Моисеева, указанные в названном проекте приказа, подтверждаются справкой о трудовой деятельности Моисеева.

В проекте приказа по организации работы резидентуры А П Н Б в Москве на 1997 год также отражено, что южнокорейской разведкой через Моисеева своевременно добыты документы и материалы, касающиеся российско - севе­ рокорейских отношений, отслеживалась ситуация в северокорейском посоль­ стве в Москве, фиксировались действия сотрудников северокорейского диппредставительства, получались сведения о результатах визитов в Пхеньян вы­ сокопоставленных российских лиц.

В проекте приказа говорится о том, что Моисеев вплоть до 1995 года представлял сотруднику резидентуры практически все запрашиваемые им до­ кументы и информацию, имевшиеся в распоряжении отдела Кореи М И Д РФ, и продолжал в дальнейшем предоставлять документы, подготовленные россий­ ским посольством в Северной Корее и М И Д Р Ф .

Судебная коллегия считает, что утверждения осужденного Моисеева в кассационной жалобе о том, что судом не учтены переводы на русский язык поступивших документов на корейском языке, и что в проекте приказа речь идет не о нём, а о другом лице, является несостоятельным.

В приговоре суд обоснованно указал, что правильность сведений, изло­ женных в проекте приказа по организации работы резидентуры АПНБ в М о ­ скве в отношении Моисеева В. И., а не какого-либо другого лица, подтвержда­ ется как показаниями свидетеля М., так и заключением экспертиз по опреде­ лению степени секретности переданных Моисеевым сведений о том, что све­ дения о прекращении действия российско - северокорейского соглашения, со­ державшиеся в постановлении, поступившем в М И Д России из посольства Р Ф в К Н Д Р 11 июня 1996 года, а также изложенные в двух проектах договоров между Россией и КНДР, в стабильной справке отдела Кореи 1 Д А М И Д РФ по 1997 году, в письме на имя посла РФ в К Н Д Р от 19 сентября 1994 года, в двух материалах от 14 марта 1996 года в отношении гражданина Ч. М. Г., сведения о российском предложении начать закрытые переговоры в области военного сотрудничества, о позиции Министерства Обороны Р Ф в отношении межгосу­ дарственного договора РФ и КНДР, составляют государственную тайну.

Оценив заключение экспертов, суд правильно не согласился с доводами осужденного Моисеева и его защитников о некомпетентности экспертов. При этом суд обоснованно указал, что заключение экспертов сомнений не вызыва­ ет, поскольку экспертиза проведена с соблюдением уголовно-процессуальных норм, выводы научно аргументированы.

Согласно экспертным заключениям вышеназванные сведения раскры­ вают содержание российской международной политики, соглашений по взаи­ модействию с иностранными государствами в области военного сотрудниче­ ства и военной разведки, а также содержание политической значимой инфор­ мации.

Показаниями свидетелей Т. М. Е. опровергаются утверждения Моисеева о том, что она, а не Ч. С. У., передала ему документ на корейском языке с пе­ речнем российско - северокорейских договоров и соглашений на 8 листах, так называемого «шпионского задания», обнаруженного во время обыска в рабо­ чем столе Моисеева.

Суд критически отнесся к утверждениям Моисеева о ненадлежащем пе­ реводе проекта приказа работы Московской резидентуры на 1997 год, личного досье на Моисеева и шпионского задания и о искажении значений некоторых слов. Обоснование вывода суда сомнений не вызывает.

Показания Моисеева на предварительном следствии о получении им де­ нежного вознаграждение за передаваемые сведения представителю иностран­ ного государства, как правильно указано в приговоре, подтверждаются прото­ колами обысков, из которых усматривается, что на рабочем месте Моисеева в его служебном сейфе и в квартире по месту жительства Моисеева обнаруже­ ны доллары США.

Получение Моисеевым от Ч. С. У., как представителя иностранной раз­ ведки, шпионского задания и изготовление во исполнение этого задания копий указанных в перечне документов и передача документов подтверждается за­ ключением дактилоскопической экспертизы, а так же протоколами осмотра кабинетов по месту работы Моисеева, где хранились досье отдела Кореи и ко­ пировальный аппарат, на котором, как пояснил Моисеев, он изготовлял копии документов, заключением экспертизы по определению достоверности и степе­ ни секретности документов о том, что соглашения, протоколы и планы, пере­ чень которых указан в исследуемом документе, имеются в отделе Кореи 1 Д А МИД РФ.

Согласно заключения экспертизы по определению степени секретности сведений, переданных Моисеевым южнокорейской разведке, после получения северокорейской стороной сведений об аресте Моисеева она поставила перед российской стороной вопрос о доверительности двухсторонних отношений.

Переданные Моисеевым документы и сведения позволили южнокорейской стороне получать достаточно емкое представление о текущих подходах Рос­ сии к политике в отношении КНДР, Корейского полуострова и об оценках внутренней ситуации в К Н Д Р , что представляет Республике Кореи возмож­ ность для осложнения отношений между Р Ф и К Н Д Р , а также использования полученных сведений в ущерб внешней безопасности Р Ф , возможность пося­ гательства на состояние защищенности жизненно важных интересов государ­ ства - конституционного строя, суверенитета и территориальной неприкосно­ венности Р Ф от внешних угроз.

Вина осужденного Моисеева в совершенном преступлении подтвер­ ждается и другими доказательствами, полно изложенными в приговоре.

Оценка всем собранным доказательствам по делу дана судом в соответ­ ствии с требованиями ст.71 УПК РСФСР. Поэтому правильность оценки дока­ зательств, сомнений не вызывает.

Судебная коллегия считает, что правовая оценка престугшъш действиям Моисеева по ст.275 УК Р Ф , дана правильная, поскольку суд установил, что Моисеев совершил государственную измену в форме шпионажа, действуя в ущерб внешней безопасности Российской Федерации.

Суд правильно указал в приговоре, что Моисеев не может быть освобо­ жден от уголовной ответственности за совершенное преступление по основа­ ниям, предусмотренным примечанием к ст.275 УК Р Ф , как об этом утвержда­ ется в кассационной жалобе адвоката.

Судом установлено и убедительно мотивировано в приговоре, что Мои­ сеев о совершенной им государственной измене органам власти добровольно не сообщил.

Доводы осужденного Моисеева и его защитников, изложенных также и в кассационных жалобах, о том, что в течении инкриминируемого Моисееву периода преступления имело место изменение законодательства, и что до 6 октября 1997 года отсутствовал определенный федеральным законом перечень сведений, составляющих государственную тайну, в связи с чем, Моисеев не может нести ответственность по новому российскому законодательству, и в его действиях отсутствует состав преступления, предусмотренный ст.275 УК РФ, а также, что действующий закон с 1 января 1997 года ухудшает положе­ ние Моисеева, учтены судом при постановлении приговора.

Судебная коллегия считает, что основания, по которым суд не согласил­ ся с указанными доводами, являются обоснованными.

Суд правильно указал в приговоре, что совершенное Моисеевым пре­ ступление является продолжаемым, при этом установлено, что сведения, со­ ставляющие государственную тайну, передавались Моисеевым представителю иностранной разведки по осень 1997 года. При таких обстоятельствах к Мои­ сееву должен быть применен новый уголовный закон.

Суд так же правильно отметил, что редакция ст.275 УК Р Ф каких-либо существенных изменений, по сравнению с ранее действующей ст. 64 УК РСФСР, не претерпела, за исключением введения в качестве признака объек­ тивной стороны преступления в виде хранения в целях передачи составляю­ щих государственную тайну сведений иностранному государству, иностран­ ной организации или их представителю.

В связи с этим, суд указал, что вменение Моисееву признака объектив­ ной стороны рассматриваемого преступления в виде хранения с целью пере­ дачи сведений возможно только с 1 июля 1997 года.

Согласно Закона РФ «О государственной тайне» от 21 июля 1993 го­ да, под государственной тайной понимаются защищаемые государством све­ дения в области его военной, дипломатической, экономической, разведовательной, контрразведовательной и оперативно-розыскной деятельности, рас­ пространение которых может нанести ущерб безопасности Российской Феде­ рации.

Перечень сведений, отнесенных к государственной тайне, утверждался по представлению Правительства Президентом РФ.

В соответствии с положениями ч.4 ст.29 Конституции РФ, принятой 12 декабря 1993 года, перечень сведений, составляющих государственную тайну, должен быть определен Федеральным законом.

Такой перечень был определен Федеральным Законом «О внесении из­ менений и дополнений в Закон Р Ф «О государственной тайне» от 6 октября 1997 года.

Доводы в защиту Моисеева о том, что в связи с отсутствием до указан­ ного времени соответствующего требованиям Конституции Р Ф перечня све­ дений, составляющих государственную тайну, Моисеев не может нести ответ­ ственность за содеянное, суд обоснованно признал неправильными, сослав­ шись на постановление Конституционного Суда Р Ф № 8 - П от марта 1996 го­ да.

Конституционный Суд РФ указал, что «обязанность соблюдать законо­ дательство о государственной тайне вытекает из общеправовой обязанности органов государственной власти, местного самоуправления, должностных лиц, граждан и их объединений соблюдать Конституцию Российской Федерации и её законы». Следовательно, ст.1 Закона Р Ф «О государственной тайне» от 21 июля 1993 года, воспроизводящая применительно к определенной сфере об­ щественных отношений требования статей 15 ч.2 и 29 ч.4 Конституции РФ, соответствует её положениям.

Анализируя ст.5 Закона РФ «О государственной тайне» в редакции 1993 и 1997 годов, суд правильно указывает, что эти нормы имеют лишь незначи­ тельное терминологическое несоответствие, что не может означать того, что до 6 октября 1997 года отсутствовали рычаги правового воздействия за пося­ гательство на Основы конституционного строя и безопасность российского государства.

Необоснованными являются утверждения в кассационных жалобах о нарушениях органами следствия и судом норм уголовно-процессуального за­ кона, внутреннего и международного права.

Вывод суда о том, что положенные в основу приговора доказательства являются допустимыми, является обоснованным, поскольку они собраны ор­ ганами следствия в соответствии с требованиями ст.ст.69, 70 УПК РСФСР.

Доводы кассационных жалоб о том, что судебное следствие проведено односторонне, неполно и предвзято, опровергаются материалами дела, из ко- торого видно, что органы следствия и суд приняли все предусмотренные за­ коном меры для всестороннего, полного и объективного исследования обстоя­ тельств дела, выводы суда основаны на исследованных доказательствах по де­ лу.

Неудовлетворение судом заявленных ходатайств осужденным Моисее­ вым и его запштниками, а также то, что в судебном заседании не допрошены свидетели, указанные ими в кассационных жалобах, не свидетельствует о не­ полноте и предвзятости судебного следствия, о нарушении права Моисеева на защиту, поскольку заявленные ходатайства были разрешены судом в соответ­ ствии с требованиями уголовно-процессуального закона.

Утверждения в кассационных жалобах о незаконности состава суда, по­ становившего приговор, не основано на законе, поэтому является необосно­ ванным.

То обстоятельство, что дело Моисеева начинало рассматриваться дру­ гими составами судей, которые по различным причинам не смогли довести рассмотрение дела до конца, не влияет на законность состава суда, постано­ вившего приговор.

Не могло быть удовлетворено ходатайство Моисеева и его защитника о рассмотрении дела судом присяжных, поскольку оно подсудно Московскому городскому суду, не имеющего в настоящее время суда присяжных.

Судебное разбирательство уголовного дела Моисеева проведено закры­ тое, поскольку открытое разбирательство противоречит интересам охраны го­ сударственной тайны, и соответствует требованиям ч.1 ст. 18 УПК РСФСР.

Не было оснований, предусмотренных ст. 63 УПК Р С Ф С Р и для отвода прокурора, участвовавшего в рассмотрении дела. Основания, устраняющие его участие, указанные в кассационной жалобе адвоката Яблокова, законом не предусмотрены.

Несостоятельными являются и доводы кассационных жалоб о том, что было нарушено право Моисеева на защиту, что Моисеев подвергался психиче­ скому и психологическому воздействию, что он не имел достаточной возмож­ ности для подготовки к своей зашиты на суде, и ссылки на другие нарушения норм уголовно-процессуального закона, Конституции Р Ф и международного права, перечисленные в кассационных жалобах.

Из материалов дела видно, что Моисеев был обеспечен защитником в соответствии с требованиями закона, ему своевременно вручена копия обви­ нительного заключения, и он имел полную возможность для подготовки к за­ щите на суде. Н и органами следствия, ни судом не допущено каких-либо на­ рушений уголовно-процессуального закона, норм Конституции РФ и между­ народного права, в частности Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, которые повлияли бы или могли повлиять на постановле­ ние законного и обоснованного приговора.

Все заявления о допущенных нарушениях закона, в том числе перечис­ ленные в кассационных жалобах, в частности, о применении в отношении Моисеева недозволенных методов следствия, проверялись судом. В приго­ воре указаны основания, почему они признаны необоснованными, которые сомнений не вызывают.

Судебная коллегия считает, что содержание приговора соответствует требованиям закона, поэтому не может согласиться с доводами кассационных жалоб о нарушении судом требований ст.314 УПК РСФСР, как несоответст­ вующими содержанию приговора. Необоснованным является и утверждение в кассационной жалобе адвоката о том, что настоящим приговором ухудшено положение Моисеева по сравнению с ранее постановленным приговором, ко­ торый был отменен, что видно из содержания указанных приговоров.

В жалобе также неосновательно утверждается и об искажении в приго­ воре показаний свидетелей.

Все доводы осужденного Моисеева и адвокатов в его защиту, которые указаны и в кассационных жалобах, исследовались в судебном заседании и в приговоре указано, почему суд с ними не согласился, и какими конкретно до­ казательствами по делу они опровергаются.

Выводы суда основаны на конкретных материалах дела, нормах закона, поэтому не вызывают сомнений.

Обсуждая вопрос о мере наказания Моисееву, судебная коллегия счита­ ет, что суд назначил ему наказание в соответствии с требованиями ст.60 УК РФ. Суд учел характер и степень общественной опасности преступления, дан­ ные о личности виновного, влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи, обстоятельства дела.

Учитывая, что Моисеев ранее к уголовной ответственности не привле­ кался, его возраст и состояние здоровья, положительные данные о его лично­ сти, отсутствие отягчающих по делу обстоятельств, суд обоснованно признал возможным применить к Моисееву ст. 64 УК Р Ф и назначить ему наказание более мягкое, чем предусмотрено за данное преступление.

При таких обстоятельствах судебная коллегия не может согласиться с доводами кассационного протеста о том, что суд неосновательно применил ст.64 УК Р Ф , а также, что осужденному Моисееву назначено чрезмерно мяг­ кое наказание.

Исходя из изложенного, руководствуясь ст. 339 У П К РСФСР, судебная коллегия ОПРЕДЕЛИЛА приговор Московского городского суда от 14 августа 2001 года в от­ ношении Моисеева Валентина Ивановича оставить без изменения, а касса­ ционные жалобы и протест - без удовлетворения.

Председательствующий С у д ь $Ь>^^- ^ ~~ си и Справка: осужденный Моисеев В. И. содержится в учреждении ИЗ ФСБ РФ.

ВЕРНО: Судья Верховного Суда РФ